АУДІОРОЗПОВІДІ

Категорія: Аудіорозповіді

Автор: Костін Борис Олексійович

  0 / 0

- +  

В один из Дней Победы, когда вся страна радовалась великому празднику, Денискин дедушка побрился, надел белую рубашку с новым галстуком и встал в раздумье у шкафа.

          - Пойдем быстрее, дедушка, все ребята уже на улице, - заторопил его Дениска. – Что ты так долго?

          - Да вот не знаю, какой костюм надевать: со всеми наградами или только с орденскими планками?

         - Конечно, со всеми наградами! – потребовал внук.

         Иван Никитич быстро оделся.

           - Ну как, Денис? – спросил дед и посмотрел на себя в зеркало.

          - Здорово!

         На груди дедушки справа и слева сияли боевые награды на разноцветных ленточках. Одна из медалей была уже старенькая, даже какая-то сплющенная.

         Дениска с Иваном Никитичем вышли из подъезда. Погода была отличная. После вчерашнего дождя распустились тополя и сильно, по-весеннему пахли. Кое-где поблёскивали лужицы, но они быстро высыхали под горячими солнечными лучами.

         Дети с шариками и флажками в руках шли вместе с родителями на площадь.

          - Дениска! – раздалось сзади. Мальчик оглянулся. Из соседнего подъезда выбежал Серёжа, приятель Дениса. Они дружили, ходили в детский садик «Солнышко» в одну группу и часто играли вместе дома и на улице.

          - Вы тоже на площадь?

          - Угу…

          - Погоди, вместе пойдем. Сейчас только папа выйдет. А ты с кем?

          - С дедушкой. Видишь, он меня ждёт, - сказал Денис.

         Наконец вышел и Серёжин папа. На нём был нарядный серый костюм без орденов и медалей.

          - Ну, пойдёмте, хлопцы, а то без нас начнут.

         Мальчики побежали вперёд, а сзади них, о чём-то разговаривая, шли Иван Никитич с Серёжиным папой.

         На площади перед памятником погибшим воинам стояла высокая трибуна, к которой со всех сторон направлялись люди.

          - Ты, Денис, побудь пока с Серёжей, а мне в мою колонну надо, - сказал дедушка. – Через полчасика я  тебя найду. И дедушка ушёл.

          - Денис, а почему у твоего деда медаль такая старая? Валялась где нибудь? – спросил Серёжа. Ему было досадно, что у него нет дедушки, вот он и злился. – И зачем он свою медаль расплющил?

         Дениска обиделся.

          - Зачем, зачем… Я откуда знаю!  А у твоего папы даже расплющенной медали нет. Мальчики чуть было не подрались, но начался митинг. Под залпы салюта к подножию памятника люди клали венки, большие и маленькие букеты цветов, жёлтые и красные тюльпаны. А Денис стоял и думал, зачем дед свою медаль расплющил…

         Когда митинг окончился и дед подошёл к Денису, мальчик спросил:

          - Дед! Ты снял бы свою старую медаль, зачем она тебе? У тебя вон сколько хороших, а эта сплющенная какая-то…. Серёжка даже смеётся.

         Дедушка остановился даже от неожиданности.

          - А ты знаешь, что она – самая главная моя награда?

         Дедушка сел на скамейке и сказал:

           - Слушай, внук! Слушай и запоминай. Тебе надо знать. Когда началась война, я совсем молодой был, моложе твоего папы. Воевал не хуже других. Так же, как и другие солдаты, мёрз в траншеях, мок под дождём, стрелял из автомата, лежал в госпитале. Однажды после трудного боя вызвали нас двоих в штаб и вручили награды. Пете Малышеву, моему другу, вручили орден, а мне – медаль «За отвагу». Новенькая она тогда была, блестящая. Это была моя первая награда. Написал в тот же день домой, чтобы и дома за меня порадовались.

         Случилось так, что отделение послали встречать ребят из разведки. Меня сразу после награждения  на задание вызвали. Вот лежим мы все семеро на снегу, на опушке леса впереди траншеи, разведку ждём. А мороз уже градусов пятнадцать, мёрзнуть мы начали.  Слышим, впереди стрельба поднялась, гранаты рвутся. «Ваня»,  - говорит мне сержант, - ползи к тем ёлкам, посмотри, нет ли там наших. Почудилось мне, вскрикнул там кто-то. А мы тебя, в случае чего огоньком поддержим». Я и пополз. Немцы, как бешенные, бьют из автоматов и пулемётов, ракеты кидают. Наши тоже вовсю палят. Ночь кончалась, но уже чуть-чуть светлеть начинало. Дополз я до ёлок, слышу, кто-то стонет. Гляжу, лежат у ёлок двое. У одного за спиной руки связаны и рот заткнут  -  это фашист был, язык, за которым разведка ходила. А другой наш.

          - Браток, стонет он, выручай! Пулей меня задело. Оставь меня тут, этого гада надо доставить живым. Трое ребят остались из-за него там…

          - Ты что, - говорю ему, - я лучше тебя отнесу.

          - Я приказываю,  - уже шепчет солдат. Видно, совсем худо ему. – Важный этот фриц, офицер… Его  в штаб надо…

         А стрельба все сильнее. Миномёты начали бить. Перевязал я солдата и потащил фрица. Кое-как его доволок до своих траншей, отдал сержанту – и назад. Ведь там под ёлкой свой браток замерзает! Дополз, вижу, он живой ещё, спасать его надо. А стрельба затихла малость, зато стало ещё светлее.

         Положил я раненого себе на спину и опять пополз. Без сознания он был, только стонал чуть-чуть. До наших совсем мало оставалось, метров двадцать. Думаю, была не была! Может, успею проскочить. Встал на колени, потом на ноги… А браток тяжёлый.  Иду я, еле ноги переставляю. Тут немцы нас и заметили, опять стрельбу открыли. Только хотел я залечь, а мина впереди как жахнет! Вспышка глаза ослепила, и кто-то будто молотком в грудь ударил. Только подумал: «Вот и конец…» - и потерял сознание.

         Очнулся уже в своей землянке. Пошевелил руками и ногами – вроде действуют, значит, живой. Гляжу, подходит сержант и смеётся:

           -  Ну, Иван, не зря тебе медаль дали, гляди-ка… - и протягивает мне медаль. А в неё осколок немецкий впился. Здоровый такой! Пробил он шинель, душегрейку мою ватную – и в медаль ударил. Кабы не она – прямо бы в сердце. – А того солдата ты, Ваня, спас.

         Дедушка замолчал, а потом добавил:

          - Вот и не стало бы тогда меня. И твоего папы, и тебя не было бы. А ты: «Сними медаль, дедушка!»

          - Вот она какая… - сказал Дениска. – Можно, я её потрогаю?

         И осторожно погладил дедушкину медаль.